03 октября 2019
Театр «Сфера» играет для меня какую-то особенную роль: каждый раз, оказываясь здесь, я это вновь осознаю. Бывают театры, куда идёшь в поисках мощной режиссёрской концепции, пусть совершенно сумасшедшей, непредсказуемой, но властной, которая заставит тебя погрузиться в неё, задуматься и принять (или отвергнуть); есть театры, куда идёшь за незыблемой традиционностью; есть такие, в которые отправляешься в поисках какой-то особенной актёрской работы, игры; есть такие, которые мощно впечатляют внешней стороной концепции, при этом за эффектом порой не имея ничего глубокого. В редчайших случаях бывают комбинации и неожиданные сочетания, например, уникальной работы и потрясающей постановки… А вот в «Сферу»… сюда идёшь за каким-то уютом и теплотой, за чем-то очень домашним и приятным, при этом не нарушающим твоих зрительских границ, играющим с тобой, но уважающим тебя как зрителя - и всегда за очень серьёзной, честной работой, которая (вне зависимости от того, близко ли тебе режиссёрское решение, вообще нравится ли тебе произведение в целом) вовлекает в атмосферу и «включает» тебя в процесс - а не это ли главная задача театра? В моём случае именно «Сфере», кажется, суждено примирять меня с теми авторами, к которым я как читатель не испытываю ничего, кроме вежливого отношения: так я более чем равнодушна к Алексею Николаевичу Толстому, его творчество меня вообще никак не трогает и воспринимается просто как часть истории литературы ХХ века - не более того. Однако «Гадюка» в «Сфере» хороша! И коль скоро это постановка по творчеству Толстого, то и с ним самим меня это несколько примирило. Примерно то же и с Василием Шукшиным. Готова изучать его художественное наследие (и как писателя, и как актёра), но в когорту исключительно близких мне писателей он не входит: ну так сложилось, это субъективное восприятие. И образ Стеньки Разина в «Я пришёл дать вам волю» не совсем определённый, неоднозначный, потерянный, как все «деревенские» герои Шукшина, но при этом, в отличие от большинства его героев, недостаточно цельный, распадающийся какой-то… Не пушкинский Пугачёв, одним словом, хотя в Пугачёве противоречий не меньше.
Но спектакль «Я пришёл дать вам волю» сегодня точно попал в моё настроение… Лет 8 назад, когда я его видела впервые, он воспринимался совсем по-другому. Сегодня он впечатлил! И это тот случай, когда эффект возымела не постановка в целом, а работа артистов и их энергия. Может быть, именно поэтому мне так понравились небольшие пластические вставки, связанные с передвижением и сражениями войска Разина: приём вроде бы простой, хорошо известный, но как здорово работает! В целом же текст сложный, вязкий, особенно во второй части, в нём много действия, более, наверное, подходящего для киноплёнки, а не для маленькой сцены «Сферы», технических возможностей, на мой взгляд, не хватило (трижды падающие из-под потолка «сети» показались и вовсе однообразным приёмом: если бы это происходило один раз и заканчивалось пыткой Разина, когда он запутывается в них палачами, на мой взгляд, было бы наверняка эффектнее), а картинки на экранах порой даже спрямляли смысл и упрощали его вместо того, чтобы углубить.
Но не это и запомнилось, правда!
Произвело впечатление то, как мужественно сражались с образами казаков исполнители центральных ролей.
В первую очередь, конечно, Степан Разин - отличная, просто отличная работа Анатолия Смиранина. И совершенно не важно, что едва ли мало-мальски образованный казак Стенька имел такое интеллигентное и тонкое лицо - дело вообще не во внешности, а значимо иное: харизматичность действительно была такова, что верилось: за таким Стенькой пойдут тысячи казаков. Почти все герои в течение всего спектакля не говорят - кричат, такое трудно воспринимать, но - удивительно - переживания атамана и его крик, надрыв, порывистость, какая-то неизбывная тоска по Воле в полном смысле этого слова вдруг неожиданно напомнили мне Михаила Александровича Ульянова с его манерой играть на накале, на крике, на выбросе энергии, но так, что это не было однообразно, это, наоборот, увлекало и завораживало. Вспомнить хотя бы его Митю Карамазова в пырьевском фильме: вся роль на крике и пределе эмоции, но не надоедает! Поразительно, но так. И сегодняшний Разин, хотя был невероятно экспрессивен, эмоционален и энергичен, не воспринимался как персонаж, воплощающий чрезмерность. Скорее, было что-то романтическое в этом порыве, а действительно здорово переданный драматизм в репликах всерьёз углубил и усложнил образ атамана. Не безбашенность была в этом Разине, а настоящее воплощение искреннего и нереализованного стремления к идеальной, абсолютной какой-то Воле, которую он хотел подарить не только себе - всему народу. Не случайно Алёна, жена Разина, не желая отпускать его в поход «на царя», «на Москву», вопрошает его, какой ещё воли ему, донскому казаку, живущему так, как он хочет, ещё надобно? А ему надо - и для себя, и для всех. Вот эту ненасытность воли, сопряжённую со страданием за народ, сочетающуюся со зверской жестокостью и страстными порывами, приводящими к ошибкам, и воплощал сегодняшний Разин. И это было для меня настолько неожиданно, что я по-новому заинтересовалась этим образом и с увлечением следила за ним в течение всех 3 часов. И потом… пусть это очень субъективно (да все мои отзывы - это только личные заметки, не более, так что… имею право :)) - так вот, я не могу не оценить, помимо таланта, работу артиста: ведь бывает так, что всё сделано здорово, профессионально, образ создан, но ты чувствуешь каждым нервом, что артист не «включён», что он работает на профессионализме или даровании, что особенно не рвётся. Это очень понятно и правильно во многих случаях: силы нужно беречь, в любой работе не бывает так, чтобы абсолютно каждый час ты был стопроцентно творческим и вдохновенным - я хорошо понимаю это. Но как же это окрыляет меня как зрителя, когда чувствуются включённость и азарт артиста… И вот сегодня я это чувствовала: когда человек между 1 и 2 действиями в антракте меняет сценическую рубашку, потому что первая мокрая насквозь, когда с лица льёт, не переставая, - это не только и не столько потому, что под софитами жарко, - и это… это круто, это заслуживает уважения, да это просто приятно, что ТАК работают. Думаю, иначе Стеньку Разина и не сыграть… получится что-то другое, гораздо менее яркое. И Анатолию Смиранину - глубокий поклон не только за талантливость исполнения, но и за эту отдачу, которая, конечно, стоит огромных сил, но которая и создаёт цельный образ! Я невольно вспоминала утончённого Людовика из «Кабалы святош» и интеллигентного Бусыгина из «Старшего сына» и понимала, что грубоватый и агрессивный Разин - совсем другая статья. А широта актёрского диапазона у меня всегда вызывает уважение.
Мне очень, очень понравился казак Иван в исполнении Павла Гребенникова: тоже энергичный, яркий, с обезоруживающе обаятельной улыбкой, противопоставленной суровости Степана Разина (Разин, кстати, улыбается очень редко, хотя, казалось бы, это такое мощное оружие для расположения к себе, зато те редкие случаи, когда улыбка появляется, воспринимаются совершенно особо, обращаешь внимание всякий раз) - действительно друг и настоящий соратник, потеря которого едва не сводит Разина с ума. Смерть Ивана как раз становится той точкой, с которой начинаются серьёзные беды Разина, и если бы этот образ был проходным и «сереньким», поведение и эмоциональное состояние атамана были бы непонятны, и в этом плане роль Ивана исполнена, на мой взгляд, очень точно и классно.
Дмитрий Новиков (Фрол) и Алексей Суренский (Скоморох), как всегда, впечатлили способностью делать выпуклыми небольшие по объему роли. Окровавленные бинты на губах скомороха и безнадёжные перебирания пальцами лохмотьев взамен вольных танцевальных движений в начале спектакля были едва ли не более красноречивыми, чем клики представителей погибающего войска Разина, а тяжёлая походка и взгляд исподлобья Фрола Минаева наглядно отображали косность и привязанность к привычке, традиции того самого народа, за Волю которого так истово и безнадёжно боролся Разин. И ведь, действительно, его не обстоятельства ломают и не изменившая военная фортуна - его предают свои, те, кто не готов на его казачью вольницу в масштабах «Руси», кто привык повиноваться царю-батюшке и ни в чём не возражать, даже себе во вред. Разины не выживают, им остаётся только признать, что хотели дать всем Волю и попросить прощения у народа, застыв в позе распятого, медленно опуская руки и поднимая глаза вверх.
Царь и Бог! Простите малым
Слабым — глупым — грешным — шалым,
В страшную воронку втянутым,
Обольщенным и обманутым, —
Царь и Бог! Жестокой казнию
Не казните Стеньку Разина!
Царь! Господь тебе отплатит!
С нас сиротских воплей — хватит!
Хватит, хватит с нас покойников!
Царский Сын, — прости Разбойнику!
В отчий дом — дороги разные.
Пощадите Стеньку Разина!
Разин! Разин! Сказ твой сказан!
Красный зверь смирен и связан.
Зубья страшные поломаны,
Но за жизнь его за темную,
Да за удаль несуразную —
Развяжите Стеньку Разина!
Родина! Исток и устье!
Радость! Снова пахнет Русью!
Просияйте, очи тусклые!
Веселися, сердце русское!
Царь и Бог! Для ради празднику —
Отпустите Стеньку Разина!
(Марина Цветаева, 1918)