12 апреля 2024
Разговор с народным артистом Российской Федерации, педагогом, профессором ВТУ им. М.С. Щепкина, главным режиссёром Московского драматического театра «Сфера» Александром Викторовичем Коршуновым о подарках судьбы, традициях русской литературы, Расуле Гамзатове и самых ценных проявлениях человеческого духа. Российским зрителям он знаком по ролям в более чем сорока фильмах, среди которых «Не могу сказать “прощай”», «Двойной обгон», «Чкалов», «Брестская крепость» и другие.
Золотые страницы
— Александр Викторович, 11 февраля вы отметили свой 70-летний юбилей. Давайте поговорим о родоначальниках вашей актёрской и режиссёрской династии. Вы появились на свет в Москве в семье народного артиста СССР, ведущего актёра и многолетнего директора Государственного академического Малого театра Виктора Коршунова и актрисы, режиссёра, народной артистки России Екатерины Еланской, создателя
и художественного руководителя театра «Сфера». Каково это — родиться в знаменитой актёрской семье?
— Я счастлив, что родился именно в этой семье, а не в какой другой, потому что любил, люблю и всегда буду любить всех моих родных и близких. И атмосфера в семье, и взаимоотношения, и личности — потрясающие. Если во мне что-то хорошее проявилось, то всё это благодаря им. И то, что вся семья была, и по сей день связана с театром и искусством, — прекрасно, именно эту сторону нашей жизни я больше всего люблю. Время идёт, родоначальники нашей актёрской и режиссёрской династии, коль скоро она действительно сложилась, отдаляются всё дальше, и для меня очень важно, чтобы о них помнили. Это Илья Яковлевич Судаков и Клавдия Николаевна Еланская. Илья Судаков — выдающийся режиссёр и актёр МХАТа и других театров, первый постановщик «Дней Турбиных» по мотивам романа «Белая гвардия» Михаила Булгакова и «Бронепоезда 14–69» по пьесе Всеволода Иванова. Это замечательный режиссёр и такая грандиозная личность, вклад которой в театральную историю ещё предстоит оценить по достоинству.
Клавдия Еланская — великая мхатовская актриса. Оба — ученики К.С. Станиславского и В.И. Немировича-Данченко. И оба — выходцы из второй студии МХАТа, той самой, которую Станиславский назвал «верной дочкой Корделией», влившейся в Художественный театр и пополнившей его труппу в 1920-е годы. Клавдия Николаевна была одной из любимейших актрис Немировича-Данченко, и такие её роли, как Ольга в «Трёх сёстрах», Катюша Маслова в «Воскресении», Анна Каренина, Катерина в «Грозе», Любовь Яровая, — золотые страницы в истории русского театра.
Великий артист
Мои родители продолжили династию. Отец — замечательный актер, всю свою жизнь посвятил Малому театру. Он и педагог потрясающий! В 30 лет возглавил мастерскую в Высшем театральном училище имени М.С. Щепкина, которая теперь носит его имя, и руководил ею 55 лет. Это невероятно, что в таком раннем возрасте ему доверили самостоятельно вести курс. За все годы преподавания он выпустил семнадцать актёрских курсов.
— В какой семье родился и вырос ваш отец?
— По линии папы очень простые, деревенские корни — из Калужской и Тверской областей. Дедушка, будучи подростком, в Москве у барыни в мальчиках служил, а в советское время работал продавцом, бабушка хозяйствовала дома. Какое-то время дедушка работал в гастрономе на улице Горького, ныне Тверской, в который заходили многие актёры МХАТа по дороге в театр и из театра. Он их всех знал. И когда папа захотел поступать в театральный институт, дедушка обратился к актёру МХАТа Василию Александровичу Орлову и попросил его послушать сына. Отец сначала попал в драматический кружок при Доме пионеров, а потом уже в школу-студию МХАТ. Как-то меня остановили на улице зрители и сказали: «Александр Викторович, вы — хороший актёр, но отец ваш — великий артист!».
— Виктор Иванович и правда обладал особой энергетикой, способной влиять на души людей, помогать им формироваться. Стержневой такой человек, с крепкими, сильными корнями.
— Да, настоящие, народные корни. И он впитал от своих предков всё самое лучшее, очень любил, помнил и ценил их. Когда в спектакле по роману И.С. Тургенева «Отцы и дети» он, играя Базарова, произносил реплику о родителях: «Таких людей, как они, в вашем большом свете днём с огнём не сыскать», — я прекрасно понимал, о ком он говорил. И это звучало очень проникновенно и убедительно. Потребность всего существа Мама была прекрасной актрисой, потом увлеклась режиссурой. Уже первые её спектакли, поставленные в 1969 году, стали заметным явлением в театральной жизни Москвы. Это «Маленький принц» по повести-сказке Антуана де Сент-Экзюпери в театре им. Станиславского и Немировича-Данченко, «Месяц в деревне» в Московском драматическом театре им. М.Н. Ермоловой по одноимённой пьесе Ивана Тургенева, «Вкус черешни» по пьесе Агнешки Осецкой в театре «Современник». А потом мама загорелась идеей создания театра по принципу сферы — театра, в котором актёры и зрители объединены в единую сферу общения, взаимодействия, контакта и диалога. Это было её мечтой, делом её жизни и потребностью всего её существа. Она совершенно не случайно пришла именно к такой форме театра. Верила, что это театр, за которым будущее, что именно таким он должен быть. И в 1981 году ей удалось создать такой театр. Он живёт по сей день и продолжает традиции, придерживаясь того самого принципа и статуса веры, которые она заложила в этот театр. Мама была большим новатором и экспериментатором. Созданный ею театр был тогда абсолютно новаторским. Пространство театра «Сфера» представляет собой круговой амфитеатр с вписанными в него игровыми площадками: центральной и несколькими вспомогательными. Все места зрителей съёмные и позволяют менять конфигурацию амфитеатра.
Со своим голосом
Театр «Сфера» поначалу располагался в Дворце культуры «Каучук». Свой собственный дом «Сфера» получила в ноябре 1984 года. С тех пор театр и живёт в саду «Эрмитаж». Конечно, всегда присутствовало желание дотянуться до своих родителей, соответствовать им. Мне было важно, чтобы меня заметили, оценили. Увидели, что сам по себе чего-то стою. Но в жизни, конечно, бывали разные моменты. Иногда нервничал, опасаясь ударить в грязь лицом, стремился в чем-то отличаться и быть самостоятельным, со своим голосом.
— Театр Еланской и театр Коршунова чем-то отличаются?
— Театр, конечно, изменился за эти годы, когда я принял эстафету от мамы. Самое ценное в театре — это душевное общение. Как говорила мама: всё, что театру помогает, должно быть сюда привнесено, а что мешает — должно быть отсюда убрано. Она именно такой театр любила, такой создавала. Требования к актёрам у мамы были очень высоки. Актёр в «Сфере» находится совсем рядом со зрителем. Зритель слышит его дыхание, видит его глаза и все его чувства, потому и игра должна быть настоящей. Я верю в то, что дух театра сохраняется, а театр не изменяет основным принципам, в соответствии с которыми был создан. А вот формы могут быть разными и должны развиваться.
Малый театр
— «Сфера» до сих пор остаётся уникальным по форме и духовному наполнению театром. А Малый театр? Какое место и роль отводятся ему? Как сосуществуют в вашей жизни эти два театра?
— Я начал репетировать с мамой «Маленького принца» в 1982 году. В то время я ещё работал в Новом драматическом театре, в который попал по окончании школы-студии МХАТ. Собственно, театр был создан на базе нашего курса выпуска 1975 года художественным руководителем Виктором Карловичем Манюковым. В этом театре я проработал 8 лет. Репетиции с мамой в «Сфере» оказали на меня колоссальное влияние. Она открыла мне Экзюпери заново: и духовно, и человечески, и творчески. Я тогда круто поменял свою жизнь, ушёл из Нового театра и какое-то время был вне театра вообще, играл только свои спектакли в «Сфере». А в 1984 году Михаил Иванович Царёв пригласил меня в Малый театр, и с тех пор я продолжаю там служить. Тогда я больше времени отдавал Малому театру, а в «Сферу» приходил на актёрские работы и с 2003 года работал там уже как режиссёр-постановщик. Когда коллектив «Сферы» доверил мне продолжить мамино дело, то, конечно, я переместился сюда. Нырнул с головой. Сейчас все мои мысли и дела связаны прежде всего со «Сферой», но связь с Малым театром не прерывается: два спектакля в моей постановке идут в филиале на Ордынке, и я как актёр в них занят.
Гореть и зажигать других
— Помимо работы в двух театрах, вы ещё преподаете в Щукинском училище?
— Да, с 1996 года я стал работать на курсе у отца в мастерской. Сейчас ею руководит народный артист России, актёр театра имени Моссовета Владимир Сергеевич Сулимов. А я продолжаю там преподавать.
— В чем всё-таки соль мастерства актёра, по-вашему?
— Это очень трудно выразить в короткой фразе. Прежде всего, конечно, это то, что Бог дал. Это та самая способность сопереживать, уметь выражать свои эмоции, мысли и передавать их зрителю, заражать своими чувствами других людей. Многие люди очень глубоко переживают свою и окружающую их жизнь, но не всем дано волновать этим других, транслировать, быть заразительным. Вот это качество заразительности, способности самому гореть чем-то и зажигать других принимается во внимание. А дальше — школа, которой отец всегда придавал очень большое значение, потому что важно понимание основ профессии. Когда на природные данные ложится хорошая школа, это даёт результат. А дальше многое зависит от характера.
— Есть какой-то критерий, соответствие которому даёт шанс студенту Щепкинского училища получить приглашение в театр «Сфера»?
— Костяк «Сферы» составляют те актёры, которых приняла Екатерина Ильинична Еланская. За 10 лет в труппу влились новые люди, большинство из них — выпускники Щепкинского училища, которое оказалось близким нам не по родственным признакам, а по духу. Для мамы всегда было важно, чтобы человек попадал в «Сферу» не случайно, а из желания именно в этой форме, в этой природе существовать и творить.
Живой психологизм
— Театр «Сфера» несёт ещё и просветительскую миссию, заново открывая зрителям высокую литературу.
— Только на основе настоящей литературы может возникнуть то самое дорогое человеческое общение, ради которого всё существует. Как-то, году в 1973-м или 1974-м, на встрече Булата Окуджавы со студентами школы-студии МХАТ у него спросили, кто его любимые современные писатели. Он сказал: «Три Юрия: Юрий Домбровский, Юрий Казаков, Юрий Трифонов». Я тогда Казакова и Трифонова читал, Домбровского практически не знал. Запомнил эту его мысль. И действительно, оказалось, эти авторы мне очень близки, я считаю их абсолютными классиками. Все трое очень разные, индивидуальные, но в то же время объединены самой сущностной и мощной традицией русской литературы, которая идёт от Чехова, Бунина. Я решился попробовать объединить этих трёх писателей в рамках одной постановки. Так родилась идея спектакля «Прозрачное солнце осени», премьера которого состоялась 24 декабря 2023 года. Это было непросто, я такого раньше никогда не делал. Я хотел, чтобы рассказы прозвучали самостоятельно, самодостаточно, и в их сочетании родилась бы новая тема. Линия жизни – так мы определили жанр спектакля.
— Можно ли назвать «Сферу» русским национальным театром?
— Можно, конечно, хотя у нас есть и зарубежный репертуар, есть и Экзюпери, и Сомерсет Моэм, и Ричард Нэш, сейчас репетируем Мольера. Но в основе всё-таки — традиции, объём и глубина великой русской литературы и драматургии. Это и Островский, и Чехов, и Достоевский. Живой психологизм.
Мама любила открывать авторов. Одной из первых она поставила спектакли по произведениям Булгакова — «Театральный роман», «Блаженство», «Багровый остров», «Роковые яйца». Её постановка «Доктора Живаго» Бориса Пастернака была одним из первых воплощений этого произведения на сцене. Она бралась за такие вершины русской литературы, как «Я пришел дать вам волю» Шукшина или «В лесах» и «На горах» Мельникова-Печерского. Мощные полотна, прекрасные спектакли.
«Нездешний вечер»
Мама любила и поэзию, ценила её и знала очень хорошо. «Нездешний вечер» — один из первых спектаклей «Сферы» — весь наполнен поэзией, преимущественно Серебряного века, но не только. Первые спектакли прошли на сцене Концертного зала им.П.И.Чайковского, а первыми исполнителями стали такие выдающиеся актеры, как Лилия Толмачева, Генриетта Егорова, Михаил Казаков, Александр Лазарев, Геннадий Бортников, Евгений Киндинов, Владимир Заманский, Александр Голобородько, Татьяна Доронина. С ней был самостоятельный поэтический спектакль по Есенину «Россия, моя Россия». «Нездешний вечер» и сейчас в нашем репертуаре, мы возобновили этот спектакль.
Наша правда
— Как вам удаётся совмещать работу в театре и в кино? Не приходилось делать выбор между ними?
— Глобально выбор никогда не приходилось делать. А в смысле выбора конкретного — сниматься или не сниматься — довольно часто. По двум причинам. Или то, что предлагается, мне кажется неблизким и неинтересным, чуждым мне материалом. Или приходится отказываться в силу того, что нет возможности сниматься — расписание съёмок не согласуется с графиком работы в театре. Всё-таки театр для меня — главное дело жизни. Кино — тоже замечательный вид искусства, актёры хотят сниматься и любят сниматься. В молодости я снялся в нескольких фильмах, а потом был очень большой перерыв в 20 лет, когда отношения с кино не складывались. Но потом работа в кино возобновилась.
— Вы часто снимаетесь в фильмах про войну. Какие чувства они у вас вызывают — как у актёра и зрителя?
— Отношение к Великой Отечественной войне совершенно особенное. Отец всегда с трепетом рассказывал о своих детских годах, когда в Москве он дежурил на крышах и тушил «зажигалки». И когда, будучи учениками драматической студии, они выступали в госпиталях перед ранеными. Он всегда вспоминал об этом, как о потрясающих моментах жизни, позволивших впервые почувствовать, насколько театральное искусство нужно людям даже в самые критические периоды. Для меня участие в съемках фильма «Брестская крепость» — подарок судьбы. Это потрясающая история о силе духа нашего народа. И если съёмочной группе удалось свой честный кирпич в основание памятника подвигу вложить, то слава Богу. Это наша память, наша жизнь, наши корни. Это наша правда. Фильмы о Великой Отечественной войне — это фильмы о жизни, о людях, о самых ценных проявлениях человеческого духа, которые рождались в экстремальных ситуациях. Их нужно продолжать снимать.
«Орган жизни человечества»
— Мы живем в многонациональной стране. На ваш взгляд, может ли культура стать национальной идеей, которая объединит наше общество?
— Да, конечно, и может, и должна. Культура — это одна из самых существенных связей, наверное. Это то, чем живут люди всех национальностей и всех народов. Это духовность. И замечательно, что наша страна многонациональная, и мы живем бок о бок — все вместе. Это прекрасно. У каждого народа, и у народов Дагестана в том числе, есть своя невероятная самобытная культура, история. Мы развиваемся и больше узнаём друг о друге. Это и формирует сферу культуры, которая должна объединять. Лев Толстой говорил: «Искусство не есть наслаждение, утешение или забава; искусство есть великое дело. Искусство есть орган жизни человечества, переводящий разумное сознание людей в чувство». Мне, к сожалению, не доводилось бывать в Дагестане. Но я очень люблю дагестанского поэта Расула Гамзатова и с удовольствием читаю его стихи наизусть.
О главном
— Александр Викторович, театр, кино, преподавание… Остается ли время на отдых? Что восстанавливает ваши силы? Или кто?
— Ну, конечно, в первую очередь — это семья и моя замечательная супруга Ольга Семёновна Коршунова, прекрасный художник и друг, любовь всей моей жизни. Она постоянный художник всех моих спектаклей, сценограф и автор костюмов. Мы всегда работаем вместе. Взаимопомощь, понимание, душевное тепло, дети и внуки — это то, что восстанавливает и питает. Хотелось бы просто больше времени уделять семье.
— Творческая династия продолжается?
— Слава Богу, продолжается естественным образом. Только так и должно быть. Катя, дочка моего Степана, в прошлом году поступила в Щепкинское училище на курс Юрия Мефодьевича Соломина, который, к несчастью, ушёл из жизни недавно. Он был замечательный: человек, актёр, педагог. Сын Степан окончил мастерскую именно у него. Так получилось, что и Катя пошла по стопам отца.
Здесь и сейчас
— Что вы видите, глядя в будущее?
— Как-то далеко специально не заглядываю. Больше вижу конкретные и близлежащие задачи.
— Вы из тех людей, кто живёт здесь и сейчас?
— Нужно, конечно, намечать какие-то планы на будущее — для театра, для всех его служителей, для семьи, для себя, но все они естественные. Хочется здоровья, мира, добра, радости… — семье, стране, людям, театру. Какого-то прекрасного развития. А то, что для этого нужно делать, — это кирпичики, которые мы закладываем в близлежащем пространстве-времени.
Материал Марины Львовой для журнала "Дагестан"
Золотые страницы
— Александр Викторович, 11 февраля вы отметили свой 70-летний юбилей. Давайте поговорим о родоначальниках вашей актёрской и режиссёрской династии. Вы появились на свет в Москве в семье народного артиста СССР, ведущего актёра и многолетнего директора Государственного академического Малого театра Виктора Коршунова и актрисы, режиссёра, народной артистки России Екатерины Еланской, создателя
и художественного руководителя театра «Сфера». Каково это — родиться в знаменитой актёрской семье?
— Я счастлив, что родился именно в этой семье, а не в какой другой, потому что любил, люблю и всегда буду любить всех моих родных и близких. И атмосфера в семье, и взаимоотношения, и личности — потрясающие. Если во мне что-то хорошее проявилось, то всё это благодаря им. И то, что вся семья была, и по сей день связана с театром и искусством, — прекрасно, именно эту сторону нашей жизни я больше всего люблю. Время идёт, родоначальники нашей актёрской и режиссёрской династии, коль скоро она действительно сложилась, отдаляются всё дальше, и для меня очень важно, чтобы о них помнили. Это Илья Яковлевич Судаков и Клавдия Николаевна Еланская. Илья Судаков — выдающийся режиссёр и актёр МХАТа и других театров, первый постановщик «Дней Турбиных» по мотивам романа «Белая гвардия» Михаила Булгакова и «Бронепоезда 14–69» по пьесе Всеволода Иванова. Это замечательный режиссёр и такая грандиозная личность, вклад которой в театральную историю ещё предстоит оценить по достоинству.
Клавдия Еланская — великая мхатовская актриса. Оба — ученики К.С. Станиславского и В.И. Немировича-Данченко. И оба — выходцы из второй студии МХАТа, той самой, которую Станиславский назвал «верной дочкой Корделией», влившейся в Художественный театр и пополнившей его труппу в 1920-е годы. Клавдия Николаевна была одной из любимейших актрис Немировича-Данченко, и такие её роли, как Ольга в «Трёх сёстрах», Катюша Маслова в «Воскресении», Анна Каренина, Катерина в «Грозе», Любовь Яровая, — золотые страницы в истории русского театра.
Великий артист
Мои родители продолжили династию. Отец — замечательный актер, всю свою жизнь посвятил Малому театру. Он и педагог потрясающий! В 30 лет возглавил мастерскую в Высшем театральном училище имени М.С. Щепкина, которая теперь носит его имя, и руководил ею 55 лет. Это невероятно, что в таком раннем возрасте ему доверили самостоятельно вести курс. За все годы преподавания он выпустил семнадцать актёрских курсов.
— В какой семье родился и вырос ваш отец?
— По линии папы очень простые, деревенские корни — из Калужской и Тверской областей. Дедушка, будучи подростком, в Москве у барыни в мальчиках служил, а в советское время работал продавцом, бабушка хозяйствовала дома. Какое-то время дедушка работал в гастрономе на улице Горького, ныне Тверской, в который заходили многие актёры МХАТа по дороге в театр и из театра. Он их всех знал. И когда папа захотел поступать в театральный институт, дедушка обратился к актёру МХАТа Василию Александровичу Орлову и попросил его послушать сына. Отец сначала попал в драматический кружок при Доме пионеров, а потом уже в школу-студию МХАТ. Как-то меня остановили на улице зрители и сказали: «Александр Викторович, вы — хороший актёр, но отец ваш — великий артист!».
— Виктор Иванович и правда обладал особой энергетикой, способной влиять на души людей, помогать им формироваться. Стержневой такой человек, с крепкими, сильными корнями.
— Да, настоящие, народные корни. И он впитал от своих предков всё самое лучшее, очень любил, помнил и ценил их. Когда в спектакле по роману И.С. Тургенева «Отцы и дети» он, играя Базарова, произносил реплику о родителях: «Таких людей, как они, в вашем большом свете днём с огнём не сыскать», — я прекрасно понимал, о ком он говорил. И это звучало очень проникновенно и убедительно. Потребность всего существа Мама была прекрасной актрисой, потом увлеклась режиссурой. Уже первые её спектакли, поставленные в 1969 году, стали заметным явлением в театральной жизни Москвы. Это «Маленький принц» по повести-сказке Антуана де Сент-Экзюпери в театре им. Станиславского и Немировича-Данченко, «Месяц в деревне» в Московском драматическом театре им. М.Н. Ермоловой по одноимённой пьесе Ивана Тургенева, «Вкус черешни» по пьесе Агнешки Осецкой в театре «Современник». А потом мама загорелась идеей создания театра по принципу сферы — театра, в котором актёры и зрители объединены в единую сферу общения, взаимодействия, контакта и диалога. Это было её мечтой, делом её жизни и потребностью всего её существа. Она совершенно не случайно пришла именно к такой форме театра. Верила, что это театр, за которым будущее, что именно таким он должен быть. И в 1981 году ей удалось создать такой театр. Он живёт по сей день и продолжает традиции, придерживаясь того самого принципа и статуса веры, которые она заложила в этот театр. Мама была большим новатором и экспериментатором. Созданный ею театр был тогда абсолютно новаторским. Пространство театра «Сфера» представляет собой круговой амфитеатр с вписанными в него игровыми площадками: центральной и несколькими вспомогательными. Все места зрителей съёмные и позволяют менять конфигурацию амфитеатра.
Со своим голосом
Театр «Сфера» поначалу располагался в Дворце культуры «Каучук». Свой собственный дом «Сфера» получила в ноябре 1984 года. С тех пор театр и живёт в саду «Эрмитаж». Конечно, всегда присутствовало желание дотянуться до своих родителей, соответствовать им. Мне было важно, чтобы меня заметили, оценили. Увидели, что сам по себе чего-то стою. Но в жизни, конечно, бывали разные моменты. Иногда нервничал, опасаясь ударить в грязь лицом, стремился в чем-то отличаться и быть самостоятельным, со своим голосом.
— Театр Еланской и театр Коршунова чем-то отличаются?
— Театр, конечно, изменился за эти годы, когда я принял эстафету от мамы. Самое ценное в театре — это душевное общение. Как говорила мама: всё, что театру помогает, должно быть сюда привнесено, а что мешает — должно быть отсюда убрано. Она именно такой театр любила, такой создавала. Требования к актёрам у мамы были очень высоки. Актёр в «Сфере» находится совсем рядом со зрителем. Зритель слышит его дыхание, видит его глаза и все его чувства, потому и игра должна быть настоящей. Я верю в то, что дух театра сохраняется, а театр не изменяет основным принципам, в соответствии с которыми был создан. А вот формы могут быть разными и должны развиваться.
Малый театр
— «Сфера» до сих пор остаётся уникальным по форме и духовному наполнению театром. А Малый театр? Какое место и роль отводятся ему? Как сосуществуют в вашей жизни эти два театра?
— Я начал репетировать с мамой «Маленького принца» в 1982 году. В то время я ещё работал в Новом драматическом театре, в который попал по окончании школы-студии МХАТ. Собственно, театр был создан на базе нашего курса выпуска 1975 года художественным руководителем Виктором Карловичем Манюковым. В этом театре я проработал 8 лет. Репетиции с мамой в «Сфере» оказали на меня колоссальное влияние. Она открыла мне Экзюпери заново: и духовно, и человечески, и творчески. Я тогда круто поменял свою жизнь, ушёл из Нового театра и какое-то время был вне театра вообще, играл только свои спектакли в «Сфере». А в 1984 году Михаил Иванович Царёв пригласил меня в Малый театр, и с тех пор я продолжаю там служить. Тогда я больше времени отдавал Малому театру, а в «Сферу» приходил на актёрские работы и с 2003 года работал там уже как режиссёр-постановщик. Когда коллектив «Сферы» доверил мне продолжить мамино дело, то, конечно, я переместился сюда. Нырнул с головой. Сейчас все мои мысли и дела связаны прежде всего со «Сферой», но связь с Малым театром не прерывается: два спектакля в моей постановке идут в филиале на Ордынке, и я как актёр в них занят.
Гореть и зажигать других
— Помимо работы в двух театрах, вы ещё преподаете в Щукинском училище?
— Да, с 1996 года я стал работать на курсе у отца в мастерской. Сейчас ею руководит народный артист России, актёр театра имени Моссовета Владимир Сергеевич Сулимов. А я продолжаю там преподавать.
— В чем всё-таки соль мастерства актёра, по-вашему?
— Это очень трудно выразить в короткой фразе. Прежде всего, конечно, это то, что Бог дал. Это та самая способность сопереживать, уметь выражать свои эмоции, мысли и передавать их зрителю, заражать своими чувствами других людей. Многие люди очень глубоко переживают свою и окружающую их жизнь, но не всем дано волновать этим других, транслировать, быть заразительным. Вот это качество заразительности, способности самому гореть чем-то и зажигать других принимается во внимание. А дальше — школа, которой отец всегда придавал очень большое значение, потому что важно понимание основ профессии. Когда на природные данные ложится хорошая школа, это даёт результат. А дальше многое зависит от характера.
— Есть какой-то критерий, соответствие которому даёт шанс студенту Щепкинского училища получить приглашение в театр «Сфера»?
— Костяк «Сферы» составляют те актёры, которых приняла Екатерина Ильинична Еланская. За 10 лет в труппу влились новые люди, большинство из них — выпускники Щепкинского училища, которое оказалось близким нам не по родственным признакам, а по духу. Для мамы всегда было важно, чтобы человек попадал в «Сферу» не случайно, а из желания именно в этой форме, в этой природе существовать и творить.
Живой психологизм
— Театр «Сфера» несёт ещё и просветительскую миссию, заново открывая зрителям высокую литературу.
— Только на основе настоящей литературы может возникнуть то самое дорогое человеческое общение, ради которого всё существует. Как-то, году в 1973-м или 1974-м, на встрече Булата Окуджавы со студентами школы-студии МХАТ у него спросили, кто его любимые современные писатели. Он сказал: «Три Юрия: Юрий Домбровский, Юрий Казаков, Юрий Трифонов». Я тогда Казакова и Трифонова читал, Домбровского практически не знал. Запомнил эту его мысль. И действительно, оказалось, эти авторы мне очень близки, я считаю их абсолютными классиками. Все трое очень разные, индивидуальные, но в то же время объединены самой сущностной и мощной традицией русской литературы, которая идёт от Чехова, Бунина. Я решился попробовать объединить этих трёх писателей в рамках одной постановки. Так родилась идея спектакля «Прозрачное солнце осени», премьера которого состоялась 24 декабря 2023 года. Это было непросто, я такого раньше никогда не делал. Я хотел, чтобы рассказы прозвучали самостоятельно, самодостаточно, и в их сочетании родилась бы новая тема. Линия жизни – так мы определили жанр спектакля.
— Можно ли назвать «Сферу» русским национальным театром?
— Можно, конечно, хотя у нас есть и зарубежный репертуар, есть и Экзюпери, и Сомерсет Моэм, и Ричард Нэш, сейчас репетируем Мольера. Но в основе всё-таки — традиции, объём и глубина великой русской литературы и драматургии. Это и Островский, и Чехов, и Достоевский. Живой психологизм.
Мама любила открывать авторов. Одной из первых она поставила спектакли по произведениям Булгакова — «Театральный роман», «Блаженство», «Багровый остров», «Роковые яйца». Её постановка «Доктора Живаго» Бориса Пастернака была одним из первых воплощений этого произведения на сцене. Она бралась за такие вершины русской литературы, как «Я пришел дать вам волю» Шукшина или «В лесах» и «На горах» Мельникова-Печерского. Мощные полотна, прекрасные спектакли.
«Нездешний вечер»
Мама любила и поэзию, ценила её и знала очень хорошо. «Нездешний вечер» — один из первых спектаклей «Сферы» — весь наполнен поэзией, преимущественно Серебряного века, но не только. Первые спектакли прошли на сцене Концертного зала им.П.И.Чайковского, а первыми исполнителями стали такие выдающиеся актеры, как Лилия Толмачева, Генриетта Егорова, Михаил Казаков, Александр Лазарев, Геннадий Бортников, Евгений Киндинов, Владимир Заманский, Александр Голобородько, Татьяна Доронина. С ней был самостоятельный поэтический спектакль по Есенину «Россия, моя Россия». «Нездешний вечер» и сейчас в нашем репертуаре, мы возобновили этот спектакль.
Наша правда
— Как вам удаётся совмещать работу в театре и в кино? Не приходилось делать выбор между ними?
— Глобально выбор никогда не приходилось делать. А в смысле выбора конкретного — сниматься или не сниматься — довольно часто. По двум причинам. Или то, что предлагается, мне кажется неблизким и неинтересным, чуждым мне материалом. Или приходится отказываться в силу того, что нет возможности сниматься — расписание съёмок не согласуется с графиком работы в театре. Всё-таки театр для меня — главное дело жизни. Кино — тоже замечательный вид искусства, актёры хотят сниматься и любят сниматься. В молодости я снялся в нескольких фильмах, а потом был очень большой перерыв в 20 лет, когда отношения с кино не складывались. Но потом работа в кино возобновилась.
— Вы часто снимаетесь в фильмах про войну. Какие чувства они у вас вызывают — как у актёра и зрителя?
— Отношение к Великой Отечественной войне совершенно особенное. Отец всегда с трепетом рассказывал о своих детских годах, когда в Москве он дежурил на крышах и тушил «зажигалки». И когда, будучи учениками драматической студии, они выступали в госпиталях перед ранеными. Он всегда вспоминал об этом, как о потрясающих моментах жизни, позволивших впервые почувствовать, насколько театральное искусство нужно людям даже в самые критические периоды. Для меня участие в съемках фильма «Брестская крепость» — подарок судьбы. Это потрясающая история о силе духа нашего народа. И если съёмочной группе удалось свой честный кирпич в основание памятника подвигу вложить, то слава Богу. Это наша память, наша жизнь, наши корни. Это наша правда. Фильмы о Великой Отечественной войне — это фильмы о жизни, о людях, о самых ценных проявлениях человеческого духа, которые рождались в экстремальных ситуациях. Их нужно продолжать снимать.
«Орган жизни человечества»
— Мы живем в многонациональной стране. На ваш взгляд, может ли культура стать национальной идеей, которая объединит наше общество?
— Да, конечно, и может, и должна. Культура — это одна из самых существенных связей, наверное. Это то, чем живут люди всех национальностей и всех народов. Это духовность. И замечательно, что наша страна многонациональная, и мы живем бок о бок — все вместе. Это прекрасно. У каждого народа, и у народов Дагестана в том числе, есть своя невероятная самобытная культура, история. Мы развиваемся и больше узнаём друг о друге. Это и формирует сферу культуры, которая должна объединять. Лев Толстой говорил: «Искусство не есть наслаждение, утешение или забава; искусство есть великое дело. Искусство есть орган жизни человечества, переводящий разумное сознание людей в чувство». Мне, к сожалению, не доводилось бывать в Дагестане. Но я очень люблю дагестанского поэта Расула Гамзатова и с удовольствием читаю его стихи наизусть.
О главном
— Александр Викторович, театр, кино, преподавание… Остается ли время на отдых? Что восстанавливает ваши силы? Или кто?
— Ну, конечно, в первую очередь — это семья и моя замечательная супруга Ольга Семёновна Коршунова, прекрасный художник и друг, любовь всей моей жизни. Она постоянный художник всех моих спектаклей, сценограф и автор костюмов. Мы всегда работаем вместе. Взаимопомощь, понимание, душевное тепло, дети и внуки — это то, что восстанавливает и питает. Хотелось бы просто больше времени уделять семье.
— Творческая династия продолжается?
— Слава Богу, продолжается естественным образом. Только так и должно быть. Катя, дочка моего Степана, в прошлом году поступила в Щепкинское училище на курс Юрия Мефодьевича Соломина, который, к несчастью, ушёл из жизни недавно. Он был замечательный: человек, актёр, педагог. Сын Степан окончил мастерскую именно у него. Так получилось, что и Катя пошла по стопам отца.
Здесь и сейчас
— Что вы видите, глядя в будущее?
— Как-то далеко специально не заглядываю. Больше вижу конкретные и близлежащие задачи.
— Вы из тех людей, кто живёт здесь и сейчас?
— Нужно, конечно, намечать какие-то планы на будущее — для театра, для всех его служителей, для семьи, для себя, но все они естественные. Хочется здоровья, мира, добра, радости… — семье, стране, людям, театру. Какого-то прекрасного развития. А то, что для этого нужно делать, — это кирпичики, которые мы закладываем в близлежащем пространстве-времени.
Материал Марины Львовой для журнала "Дагестан"