Ренессанс общения. Кто сегодня ведет диалог в театре «Сфера»?
Новую страницу театр открыл два года назад и как-то сразу зазвучал, обрел свежий ритм, созвучный времени. Изменились имена на афише. Возродились фестивальные гастроли. Обновляется репертуар. Проходят культурно-образовательные события и клубные вечера. В театр приходит молодое поколение зрителей. «Театрал» поговорил с режиссерами –постановщиками недавних премьер театра о неустаревающих принципах, безграничных возможностях сферического пространства и о надежде для зрителя.
О театре и людях театра
Мне очень интересен круг театра «Сфера», он для меня также как проза, - задает загадку, каждый раз требует нового решения, нового звучания. Это те задачи, которые меня заманивают. Потому что нельзя одинаково из раза в раз решить как инсценировать прозу, точно также как сцена требует новых и новых ходов. «Почему круг, почему сфера?». Когда начинаешь идти не от материала, не от действия, не от артиста, а от того, что ты уже знаешь, как сделать, становится не интересно тебе самому - это штамп.
Артисты «сферовские» хотят работать и мы существуем в диалоге. Во многом это заслуга Александра Викторовича (А.В. Коршунов, главный режиссер театра – прим. ред), потому что от него исходит желание, чтобы театр развивался, и его энергия передается всем. Я не могу сформулировать, что за новый вектор у театра, но он есть, потому как, если бы не было – театр развалился, но Александр Викторович тонко чувствует, у него есть очень четкое понимание «куда» и «как». Так в театре появились «Обращение в слух» Марины Брусникиной, «Безотцовщина» Владимира Смирнова, мои постановки. И я благодарна, что меня приняли и в меня поверили. Но за все новым и разнообразным стоит история театра, принципы, которые сформулировала еще Екатерина Ильинична Еланская (актриса, режиссер, основатель театра «Сфера», его худ.рук-ль с 1981 по 2013 год - прим. ред.). Театр «Сфера» - это объединяющая в себе актеров и зрителей "сфера общения".
У нас не такая большая труппа. Но здесь много талантливых людей, которые доверяют режиссеру. Это с одной стороны большая ответственность, а с другой – большая радость. Потому что, когда приходишь на репетицию и тебя рады видеть – это дорогого стоит.
О Платонове и драматургии жизни
С Платоновым было очень сложно, хотя начала его ставить еще на третьем курсе ГИТИСа. Мы с однокурсниками сделали тогда постановку по рассказам «Корова», «Старик и старуха», «Земля». Это была важная веха для меня – первый Платонов. И не последняя после «Афродиты» – когда-нибудь будет «Котлован».
В «Афродите» (первая постановка Юлии Беляевой по рассказам Андрея Платонова в театре «Сфера» - прим. ред.) мы «на ногах» искали решение спектакля. То есть, если во «Фросе» (первый акт спектакля по рассказу «Фро» - прим. ред.) я принесла инсценировку и она почти не изменилась, - то со вторым рассказом «Афродита» ломали голову. Настолько космический рассказ. По большому счету есть одно событие – пришел солдат с войны, а жены - нет. Все. И дальше непонятно как жить. Космос. Сложно отыскать действенную основу. Оттого и возник, практически из одной платоновской фразы («Какая-то злодейская сила, вновь вступила поперек его пути») персонаж Саши Чекалина (Юрод) – двойник героя. Юродивый. Мы вытащили из текста некоего персонажа - Сомнение. И как только появилась возможность диалога и ключик конфликта - из прозы выросла драматургия. Это самое главное - организовать диалог и борьбу.
Так учил нас мастер. Разбор, событие, поворот, действие, взаимодействие, поворот, - рассказать историю. Леонид Ефимович Хейфец (руководитель режиссерской мастерской ГИТИСа- прим.ред.) всегда спрашивал: «Что происходит с людьми?». Вопрос, которого он никому не дает избежать. Он и сам всегда заряжен на действие, взаимодействие, организацию конфликта в спектаклях. И работа с прозой для него чаще всего – опасность уйти в литературные размышления. Поэтому у меня был с ним внутренний спор, но ведь научить режиссуре невозможно, возможно лишь выдернуть из привычных понятий благодаря столкновению и опять-таки диалогу. Когда Леонид Ефимович пришел на «Афродиту», так и сказал: «Ну, конфликта со мной в тебе еще на два, три спектакля хватит». В этом и есть задача мастера – зародить спор, поднять тему в тебе. Моя тема -свобода и поиск себя, своих основ…
Моя третья большая работа в театре «Сфера» - спектакль «Чудаки и зануды». На днях к нам должен приехать из Швеции автор повести, по которой был создан спектакль - Ульф Старк. Это мой первый молодежный спектакль. Немножко волнуюсь!
Режиссер Марина Брусникина: «Документального театра в «Сфере» еще не было».
Об эволюции
Когда мы закончили Школу – студию МХАТ, то приходили показываться в театр «Сфера». Потом через год в этот театр пришла работать Надя Перцева (Надежда Перцева - актриса театра «Сфера» с 1984 года – по наст. вр. – прим. ред.), моя подруга и одноклассница, - и я уже от нее была осведомлена об этом театре, его постановках. Затем долгое время я не знала, что здесь происходит. И когда мне в прошлом сезоне позвонил Александр Викторович Коршунов, я поняла, что у театра начался новый период.
Живую, не актерскую, а человеческую интонацию я услышала тогда в работах молодых ребят, свежих премьерах – «Безотцовщине» (спектакль по пьесе А.П. Чехова «Платонов», режиссер Владимир Смирнов - прим. ред.) и «Раскасе»(спектакль по рассказам В. Шукшина, режиссер Юлия Беляева - прим. ред.). Очень важный показатель живого театра, что здесь работают талантливые актеры, готовые к разным пробам.
Мне сразу понравилось пространство – оно уютное, с потенциалом к документальному жанру, то есть разговору человека с человеком, не когда мы - актеры или мы - персонажи, а когда мы - люди! В «Сфере» уже в архитектуре прописано, что внутри артисты, а вокруг зал, - и ты не можешь их отбить, даже светом. Это пространство без линии разделения. И его освоение зависит от того, делаем ли мы вид, что есть четвертая стена или нет.
Такого документального театра, как в спектакле «Обращение в слух», в первую очередь по способу существования актера, по-моему, в «Сфере» еще не было. Предлагая другой, более радикальный материал, чернуху-не чернуху, ну, скажем так, «беспросветность», я столкнулась с тем, что у театра есть внутренняя установка на идею – а с чем зритель выйдет из зала? И это действительно важно.
О человеке – в зрительном зале и нашей стране
Я всегда чувствую зрителя во время спектакля. Даже зримо вижу, как всех накрывает общим «одеялом». Это мое самое любимое. Когда приходят шумные тинейджеры, например, которым хочется пошушукаться и повеселиться, и они бурно переговариваются до начала. Но вот, буквально, первый монолог-обсуждение и дальше все – полная тишина.
Реакция зрителей на спектакле бывает непредсказуемой (в спектакле «Обращение в слух» актеры оказываются «запрятаны» среди зрителей и из зала читают документальные монологи - раскрытие героя происходит внезапно – прим. ред.). Но подключается зал сразу. Зачастую зрители начинают поддакивать, отвечать герою. Однажды актрисе Ире Померанцевой женщина не давала договорить, все повторяла: «А у меня то же самое было…». Кто-то начинает прятаться и зажиматься. Но у нас и было задумано, что, если тебе неловко, можешь смотреть не на человека, который рядом с тобой рассказывает историю, а на экран, куда параллельно транслируется видео-версия.
В «Обращении в слух» (состоящем из записанных документальных монологов простых людей – прим. ред.) есть наблюдения, но нет выводов. Есть столкновения, в которых мы пребываем каждый день, - с друзьями, близкими, врагами. Сегодня у нас – «гражданская война», деление по позициям и оценкам нашей общей территории – России. То, что в романе отсутствуют выводы, в театре запускает механизмы работы зала. Сидя в зале, ты можешь сам решать какая позиция тебе ближе, выбирать мнение – что с нами сегодня происходит. Важно, чтобы позицию героя зритель не воспринимал, как чуждую, а чувствовал: «Я тоже так думаю».
Ведь как Понизовский (Антон Понизовский – автор романа «Обращение в слух»- прим. ред.) собирал роман? Это ведь подход, когда тебе говорят: «Расскажите, что хотите». В этом и есть уникальность, потому что человек начинает думать: «А что я хочу, могу или должен рассказать?». Эти процессы внутреннего анализа и вопросов приводят к тому, что выскакивает (неожиданно для нас самих) что-то поворотное из жизни, как правило, трагическое. Что-то ужасное, чудовищное, больное. То что, поменяло тебя человечески.
В спектакле задевает даже не форма, а содержание. Для меня главная тема «Обращения в слух» – Россия. Где мы живем и что мы за страна такая, кто мы? От этих проблем я не могу отгораживаться. Я живу здесь. Я согласна любить родину, люблю ее, когда нахожусь в деревне и иду по берегу Волги. Но когда я сталкиваюсь с тем, что происходит вокруг – у меня волосы дыбом. Но так происходило всегда на нашей территории, и выхода нет никакого. У меня ощущение руки со дна озера, которая постоянно нашу страну утаскивает на дно. Только мы пытаемся построить нашу жизнь по более - менее человеческим правилам общежития, вдруг – раз – и все опять превращается в цинизм и хамство. Дело, конечно, не в государстве, а в русской природе. Есть что-то в характере русского человека немыслимое по высоте духа и нечто совершенно чудовищное, что всегда нас будет разрывать. Для меня это самая больная тема.
И в спектакле эти две позиции, пусть и литературно, но разведены до края – русские люди – быдло или русский народ – богоносец? Ответа нет. И то, и то. Маятник огромный. И себя я не отделяю. Во мне происходит то же самое. Такие же разрывы.
Надежда только в людях. Когда слушаешь монологи героев, то сталкиваешься с объемом. Только люди дают надежду. Наверное, своим терпением.
Автор: Елизавета Авдошина