02 января 2019
Для главного режиссера театра «Сфера» Александра Коршунова повесть «Дядюшкин сон» – особая: когда-то он играл в одноименном спектакле Малого театра, а теперь вновь обратился к Достоевскому, но уже в качестве постановщика (премьера состоялась на Основной сцене «Сферы» в минувшее воскресенье, 23 декабря). «Театрал» встретился с режиссером и узнал, как проходили репетиции.
– Александр Викторович, помогал ли вам в работе над спектаклем ваш прежний, актерский, опыт?
– Хорошо помню спектакль Малого театра, я его очень любил (играл в нем роль Мозглякова). Это была постановка Александра Четверкина, которая шла в филиале на Ордынке. Спектакль пользовался большим успехом, часто выезжал на гастроли и везде встречал теплый прием. В каком-то смысле этот опыт, конечно, помогал, потому что я был, что называется, в материале: многие вещи давно пройдены и как будто поняты. Но, с другой стороны, именно это и усложняло задачу, потому что возникал риск повториться. Мне, напротив, хотелось посмотреть на произведение свежим взглядом и прочесть его заново. Возвращаться к Достоевскому всегда интересно: я очень люблю этого автора за его своеобразную стилистику, тонкий юмор, за особую природу чувств.
– В «Дядюшкином сне» очевидно звучит и гоголевская традиция. Вы вкладывали в спектакль что-то от Гоголя?
– Сознательно нет, но ассоциации возникали постоянно: в самой ткани повести и даже в тексте действительно много аллюзий и гоголевской фантасмагории. Так, Князь (Вадим Борисов. – «Т»), например, говорит, что был «на дружеской ноге» с Байроном и Бетховеном – это хлестаковское начало, прямая отсылка к «Ревизору».
Но все же Достоевский абсолютно самобытен. Я думаю, «Дядюшкин сон» – повесть очень глубокая. В ней есть и второй, и третий план. Она была написана Достоевским сразу после каторги и ссылки и стала первым напечатанным произведением, с которым он вернулся в литературу после вынужденного перерыва в творчестве. Хотя он и стремился написать вещь «голубиного незлобия», чтобы оградить себя от нападок цензуры, все-таки остался верен себе. По жанру вышла, на мой взгляд, трагикомедия.
– Спектакль еще только начинает свою жизнь, но вы уже можете отметить какие-то актерские находки?
– Безусловно, самая трудная, глобальная задача ложится на Татьяну Филатову, поскольку ее персонаж – Марья Александровна Москалёва – это мотор спектакля, его пульс и движущая сила. Роль безумно трудная: помимо актерского мастерства и разнообразия красок, она требует больших физических сил. И, конечно же, точного попадания индивидуальности. На мой взгляд, Таня – просто молодец! Ее Марья Александровна – натура мощная, страстная, умная, разнообразная в проявлениях, со своей внутренней правдой.
Не могу не сказать добрых слов о Вадиме Борисове, о его Князе К. Эта роль тоже, безусловно, сложнейшая. Необходима совершенно особенная психофизика, ведь это, как говорит Мозгляков, «полукомпозиция, а не человек». И, кроме того, Князь – существо наивное, чистое и трогательное, а это те качества, которые не сыграть – их надо иметь. Мне кажется, актер находит здесь нужные для роли, но абсолютно свои, индивидуальные ноты, краски и проявления.
Я считаю, Достоевский дает каждому артисту возможность профессионально вырасти и раскрыться. Все роли изумительные, и в каждой заложен неисчерпаемый потенциал. Взять, например, персонажа Людмилы Корюшкиной. Роль Карпухиной вроде бы небольшая, но очень важная – и для актрисы, и для всего хода спектакля. Она пулевая, каскадная.
Карпухина – существо гротесковое. Но она должна быть живым человеком. Значит, ее поведение нужно оправдать, найти все мотивы ее действий. Это задача крайне трудная и интересная. Тут, помимо смешного, есть отголоски личной судьбы, одиночества, невостребованности.
Все события повести происходят в течение одного дня, но это сумасшедший день, решающий день в жизни каждого персонажа.
– Сюжет Достоевского известен каждому, что называется, со школьной скамьи: в провинциальный город приезжает богатый князь и, невзирая на почтенный возраст, становится жертвой уездной дамы, мечтающей выгодно выдать замуж свою дочь. Что в этой истории интересного для сегодняшнего зрителя?
– Мне это произведение кажется и очень современным, и вечным, потому что в нем есть конфликт разных масштабов личности, разных уровней духовных притязаний и тема страстной потребности осуществления, погони за счастьем, как каждый его себе понимает. Эти вещи не устаревают.
– О ком, на ваш взгляд, эта повесть? Кто здесь главный герой?
– Во время репетиций мы решили, что все-таки Князь. Это человек, который прожил искреннюю жизнь и никому не сделал зла – он тот самый «обломок аристократии», уходящая натура. В старости он оказался в тяжелом положении: родственники только и ждут его смерти, чтобы получить наследство, удерживают его в заточении – ситуация для наших дней более чем типичная. И вдруг он вырывается в общество, в свет – для него это огромное событие. По старческой наивности он верит в искренность Марьи Александровны, окружившей его вниманием, не видит с ее стороны расчета и принимает все за чистую монету. На самом деле при всех чудачествах, это человек глубокий и порядочный. И кстати, единственный, кто смог по-настоящему разглядеть Зинаиду (Екатерина Давыдова-Тонгур. – «Т»), которую все в городе считают белой вороной (общество относится к ней враждебно, потому что она очевидно выше других, живет по собственным внутренним законам). Эти два человека – Князь и Зинаида – как раз и есть личности другого масштаба.
– На какие вопросы вы хотели ответить в этом спектакле?
– У Окуджавы в одном из романов есть такие слова: «Каждый стоит столько, сколько стоит то, о чем он хлопочет» (цитата из Марка Аврелия. – «Т»). Вот об этом нам и хотелось поговорить. Человек может позиционировать себя как угодно, говорить о себе что угодно, но на самом деле его подлинная ценность равна цене того, за что он в действительности борется. А еще говорят, что о человеке нужно судить по его мечтам…
Многие хотят вырваться из «Мордасова», из скучных будней, из этого стоячего болота. Весь вопрос – какой ценой? На что человек имеет право пойти ради достижения своих целей? И принесет ли ожидаемый результат эта погоня за счастьем? И в чем оно – настоящее счастье? Вот такой круг вопросов мы попытались очертить.
Анна Тимина, журнал "Театрал"
– Александр Викторович, помогал ли вам в работе над спектаклем ваш прежний, актерский, опыт?
– Хорошо помню спектакль Малого театра, я его очень любил (играл в нем роль Мозглякова). Это была постановка Александра Четверкина, которая шла в филиале на Ордынке. Спектакль пользовался большим успехом, часто выезжал на гастроли и везде встречал теплый прием. В каком-то смысле этот опыт, конечно, помогал, потому что я был, что называется, в материале: многие вещи давно пройдены и как будто поняты. Но, с другой стороны, именно это и усложняло задачу, потому что возникал риск повториться. Мне, напротив, хотелось посмотреть на произведение свежим взглядом и прочесть его заново. Возвращаться к Достоевскому всегда интересно: я очень люблю этого автора за его своеобразную стилистику, тонкий юмор, за особую природу чувств.
– В «Дядюшкином сне» очевидно звучит и гоголевская традиция. Вы вкладывали в спектакль что-то от Гоголя?
– Сознательно нет, но ассоциации возникали постоянно: в самой ткани повести и даже в тексте действительно много аллюзий и гоголевской фантасмагории. Так, Князь (Вадим Борисов. – «Т»), например, говорит, что был «на дружеской ноге» с Байроном и Бетховеном – это хлестаковское начало, прямая отсылка к «Ревизору».
Но все же Достоевский абсолютно самобытен. Я думаю, «Дядюшкин сон» – повесть очень глубокая. В ней есть и второй, и третий план. Она была написана Достоевским сразу после каторги и ссылки и стала первым напечатанным произведением, с которым он вернулся в литературу после вынужденного перерыва в творчестве. Хотя он и стремился написать вещь «голубиного незлобия», чтобы оградить себя от нападок цензуры, все-таки остался верен себе. По жанру вышла, на мой взгляд, трагикомедия.
– Спектакль еще только начинает свою жизнь, но вы уже можете отметить какие-то актерские находки?
– Безусловно, самая трудная, глобальная задача ложится на Татьяну Филатову, поскольку ее персонаж – Марья Александровна Москалёва – это мотор спектакля, его пульс и движущая сила. Роль безумно трудная: помимо актерского мастерства и разнообразия красок, она требует больших физических сил. И, конечно же, точного попадания индивидуальности. На мой взгляд, Таня – просто молодец! Ее Марья Александровна – натура мощная, страстная, умная, разнообразная в проявлениях, со своей внутренней правдой.
Не могу не сказать добрых слов о Вадиме Борисове, о его Князе К. Эта роль тоже, безусловно, сложнейшая. Необходима совершенно особенная психофизика, ведь это, как говорит Мозгляков, «полукомпозиция, а не человек». И, кроме того, Князь – существо наивное, чистое и трогательное, а это те качества, которые не сыграть – их надо иметь. Мне кажется, актер находит здесь нужные для роли, но абсолютно свои, индивидуальные ноты, краски и проявления.
Я считаю, Достоевский дает каждому артисту возможность профессионально вырасти и раскрыться. Все роли изумительные, и в каждой заложен неисчерпаемый потенциал. Взять, например, персонажа Людмилы Корюшкиной. Роль Карпухиной вроде бы небольшая, но очень важная – и для актрисы, и для всего хода спектакля. Она пулевая, каскадная.
Карпухина – существо гротесковое. Но она должна быть живым человеком. Значит, ее поведение нужно оправдать, найти все мотивы ее действий. Это задача крайне трудная и интересная. Тут, помимо смешного, есть отголоски личной судьбы, одиночества, невостребованности.
Все события повести происходят в течение одного дня, но это сумасшедший день, решающий день в жизни каждого персонажа.
– Сюжет Достоевского известен каждому, что называется, со школьной скамьи: в провинциальный город приезжает богатый князь и, невзирая на почтенный возраст, становится жертвой уездной дамы, мечтающей выгодно выдать замуж свою дочь. Что в этой истории интересного для сегодняшнего зрителя?
– Мне это произведение кажется и очень современным, и вечным, потому что в нем есть конфликт разных масштабов личности, разных уровней духовных притязаний и тема страстной потребности осуществления, погони за счастьем, как каждый его себе понимает. Эти вещи не устаревают.
– О ком, на ваш взгляд, эта повесть? Кто здесь главный герой?
– Во время репетиций мы решили, что все-таки Князь. Это человек, который прожил искреннюю жизнь и никому не сделал зла – он тот самый «обломок аристократии», уходящая натура. В старости он оказался в тяжелом положении: родственники только и ждут его смерти, чтобы получить наследство, удерживают его в заточении – ситуация для наших дней более чем типичная. И вдруг он вырывается в общество, в свет – для него это огромное событие. По старческой наивности он верит в искренность Марьи Александровны, окружившей его вниманием, не видит с ее стороны расчета и принимает все за чистую монету. На самом деле при всех чудачествах, это человек глубокий и порядочный. И кстати, единственный, кто смог по-настоящему разглядеть Зинаиду (Екатерина Давыдова-Тонгур. – «Т»), которую все в городе считают белой вороной (общество относится к ней враждебно, потому что она очевидно выше других, живет по собственным внутренним законам). Эти два человека – Князь и Зинаида – как раз и есть личности другого масштаба.
– На какие вопросы вы хотели ответить в этом спектакле?
– У Окуджавы в одном из романов есть такие слова: «Каждый стоит столько, сколько стоит то, о чем он хлопочет» (цитата из Марка Аврелия. – «Т»). Вот об этом нам и хотелось поговорить. Человек может позиционировать себя как угодно, говорить о себе что угодно, но на самом деле его подлинная ценность равна цене того, за что он в действительности борется. А еще говорят, что о человеке нужно судить по его мечтам…
Многие хотят вырваться из «Мордасова», из скучных будней, из этого стоячего болота. Весь вопрос – какой ценой? На что человек имеет право пойти ради достижения своих целей? И принесет ли ожидаемый результат эта погоня за счастьем? И в чем оно – настоящее счастье? Вот такой круг вопросов мы попытались очертить.
Анна Тимина, журнал "Театрал"