31 марта 2019
27 марта исполнилось 139 лет русскому «королю смеха» Аркадию Аверченко. В этот же день весь мир отметил День Театра.
«АВЕРЧЕНКО СТАЛ МОЕЙ ПУТЕВОДНОЙ ЗВЕЗДОЙ…»
Летом прошлого года мы рассказывали о спектакле Московского драматического театра «Сфера» - «Гнездо перелетных птиц» . Название совпадает с названием севастопольского театра Аркадия Аверченко, открытого весной 1920 года на ул. Екатерининской, 8 . Москвичи оживили и сам театр, и его руководителя – «короля смеха» Аверченко. Мы беседуем с автором спектакля – актрисой «Сферы» Викторией Склянченковой.
-Виктория, начнем с теплых слов в адрес именинника?
-Конечно. Аркадий Тимофеевич – очень важный для меня человек. Я люблю его бесконечно и глубоко. В любой момент жизни - чрезвычайно радостный или крайне тяжёлый - я все время мысленно возвращаюсь к его творчеству. Постоянно замечаю в жизни пересечения с его произведениями и улыбаюсь. Его юмор всегда рядом со мной, будто он сам стоит у меня за плечом, саркастически улыбаясь, тонко замечает: «Вася! Я вас так люблю, что ужас, целовались» (это из рассказа «Четверо»). Думаю, надо мной он смеётся тоже.
-А как начинался ваш «роман» с писателем?
-Это абсолютно мистическая история… Я поступала в театральный институт им. Щепкина. Прослушивала меня профессор Наталья Алексеевна Петрова. На тот период в моем чтецком репертуаре было много материала - и прозы и стихов – но Наталья Алексеевна не была довольна. Она долго слушала меня и повторяла: «Все это, конечно, хорошо, но нет прямого попадания в десятку, в вашу индивидуальность, знаете, чтоб мурашки по спине побежали». Дело было уже к ночи, я очень устала и расстроилась, видя, что ничего не получается. Вдруг из темноты к нам вышел какой-то приятный, бородатый человек и тихо сказал: «А может вам Марыськину почитать...». И тут же исчез, как будто его и не было. Петрова пояснила мне, что это рассказ Аверченко «Преступление актрисы Марыськиной». Мол, выучите, завтра мне прочтете. Прочитав дома рассказ, я совсем впала в унынье. Он показался мне трагическим, страшным. На следующий день я с прискорбным видом, мрачно и серьезно начала читать его Петровой. Сначала я не поняла, что происходит: снизу раздавались какие-то странные звуки. И тут я увидела, что она, согнувшись пополам, бешено хохочет, топает ногами, вытирает очки от слез…
-С этим рассказом и поступили?
-С ним! С ним же на 4-м курсе поехала в Петербург на Яхонтовский конкурс чтецов. Это же огромное количество участников из всех театральных институтов. Целый день, с самого раннего утра и до позднего вечера жюри рассматривало претендентов на победу. Я по жеребьевке оказалась самой последней. Бесконечно уставшая, голодная, замученная ожиданием… Наконец наступил мой черед, я вскарабкалась на сцену и начала читать. Все было как в тумане, пелена слез, и в этой пелене - изнеможенное жюри на первом плане, ползала зрителей - на втором. Остальная половина, уже изрядно ошалевшая от всех чтецов, ела булочки в буфете. И вдруг... О, гениальный Аркадий Тимофеевич! Всё начало меняться. Жюри проснулось. Люди начали вскакивать со своих мест, они бежали к дверям и громким шепотом звали своих друзей: «Скорей, бегите сюда, возвращайтесь, здесь обалдеть чего творится, умора!!». Люди начали прибегать, зал набился битком. И все начали хохотать! Никогда, ни до, ни после, ничего подобного со мной не происходило. Мне казалось, что от каждого пальца моей руки тянутся золотые, светящиеся нити, которые держат весь зал.
Я закончила рассказ под шквал аплодисментов. Зал аплодировал стоя, кричали «браво». И ночью, вернувшись в гостиницу, я узнала, что мне единогласно присудили золотую медаль и премию имени Аркадия Райкина за лучшее прочтение юмористического рассказа. На медали есть надпись, которая стала моим жизненным девизом: «Смехом исправлять нравы». А Аверченко стал моей путеводной звездой. После этого случая я с головой окунулась в его книги и, много лет работая в театре, мечтала, как было бы хорошо сыграть эти потрясающие рассказы, пьесы, чтобы люди хоть на минутку забыли свои тяжкие раны и рассмеялись от души!
-И вот вы написали инсценировку рассказов Аверченко, но решили в спектакле оживить и его самого. Почему в качестве биографического фона выбрали константинопольский период, а не, скажем, благополучные петербургские годы писателя?
-Благополучное течение жизни – бесконфликтно, а значит малосценично. А константинопольский, беженский период – это настоящая драма. Он ярче всего показывает грань между жизнью и смертью. Это пир во время чумы. Аверченко видел смешное во всем. И даже в двух шагах от смерти он не падал духом, не переставал улыбаться. «Перелетные птицы» - артисты труппы писателя и он сам - изначально были обречены, но лучше умереть на взлёте...
В нашем спектакле трагическое и комическое тоже идут рядом. Грустный биографический фон разбавлен невероятно смешными миниатюрами Аверченко, которые я отбирала, в первую очередь, руководствуясь собственным чувством юмора. Там даже изобретать нечего - нужно только дать писателю правильно прозвучать, учесть все его пожелания, ремарки - и готово! Раскаты хохота!
-Судя по аншлагам и зрительским отзывам, «Гнездо перелетных птиц» имеет большой успех. В чем секрет, по-вашему?
Наш спектакль нужен зрителям, как глоток свежего воздуха, как бокал шампанского, как «сон золотой». Людям нужен юмор, хороший юмор! Им нужен Аверченко - сочный, вкусный, искромётный, точный и при этом невероятно глубокий. Рада, что нам удалось подарить этого автора зрителям.
-Спасибо, Виктория, процветания «Гнезду перелетных птиц»!
-Спасибо. Будем стараться. Большой привет Севастополю, где сто лет назад появился возрожденный нами театр!
С Викторией Склянченковой беседовала Виктория Миленко, биограф Аркадия Аверченко из Севастополя.
Интервью напечатано в газете Законодательного собрания г. Севастополя в рубрике, посвященной Дню смеха.
https://sevzakon.ru/view/pressa/gazeta/yanvar_20191/n_12_2013-_subbota/
«АВЕРЧЕНКО СТАЛ МОЕЙ ПУТЕВОДНОЙ ЗВЕЗДОЙ…»
Летом прошлого года мы рассказывали о спектакле Московского драматического театра «Сфера» - «Гнездо перелетных птиц» . Название совпадает с названием севастопольского театра Аркадия Аверченко, открытого весной 1920 года на ул. Екатерининской, 8 . Москвичи оживили и сам театр, и его руководителя – «короля смеха» Аверченко. Мы беседуем с автором спектакля – актрисой «Сферы» Викторией Склянченковой.
-Виктория, начнем с теплых слов в адрес именинника?
-Конечно. Аркадий Тимофеевич – очень важный для меня человек. Я люблю его бесконечно и глубоко. В любой момент жизни - чрезвычайно радостный или крайне тяжёлый - я все время мысленно возвращаюсь к его творчеству. Постоянно замечаю в жизни пересечения с его произведениями и улыбаюсь. Его юмор всегда рядом со мной, будто он сам стоит у меня за плечом, саркастически улыбаясь, тонко замечает: «Вася! Я вас так люблю, что ужас, целовались» (это из рассказа «Четверо»). Думаю, надо мной он смеётся тоже.
-А как начинался ваш «роман» с писателем?
-Это абсолютно мистическая история… Я поступала в театральный институт им. Щепкина. Прослушивала меня профессор Наталья Алексеевна Петрова. На тот период в моем чтецком репертуаре было много материала - и прозы и стихов – но Наталья Алексеевна не была довольна. Она долго слушала меня и повторяла: «Все это, конечно, хорошо, но нет прямого попадания в десятку, в вашу индивидуальность, знаете, чтоб мурашки по спине побежали». Дело было уже к ночи, я очень устала и расстроилась, видя, что ничего не получается. Вдруг из темноты к нам вышел какой-то приятный, бородатый человек и тихо сказал: «А может вам Марыськину почитать...». И тут же исчез, как будто его и не было. Петрова пояснила мне, что это рассказ Аверченко «Преступление актрисы Марыськиной». Мол, выучите, завтра мне прочтете. Прочитав дома рассказ, я совсем впала в унынье. Он показался мне трагическим, страшным. На следующий день я с прискорбным видом, мрачно и серьезно начала читать его Петровой. Сначала я не поняла, что происходит: снизу раздавались какие-то странные звуки. И тут я увидела, что она, согнувшись пополам, бешено хохочет, топает ногами, вытирает очки от слез…
-С этим рассказом и поступили?
-С ним! С ним же на 4-м курсе поехала в Петербург на Яхонтовский конкурс чтецов. Это же огромное количество участников из всех театральных институтов. Целый день, с самого раннего утра и до позднего вечера жюри рассматривало претендентов на победу. Я по жеребьевке оказалась самой последней. Бесконечно уставшая, голодная, замученная ожиданием… Наконец наступил мой черед, я вскарабкалась на сцену и начала читать. Все было как в тумане, пелена слез, и в этой пелене - изнеможенное жюри на первом плане, ползала зрителей - на втором. Остальная половина, уже изрядно ошалевшая от всех чтецов, ела булочки в буфете. И вдруг... О, гениальный Аркадий Тимофеевич! Всё начало меняться. Жюри проснулось. Люди начали вскакивать со своих мест, они бежали к дверям и громким шепотом звали своих друзей: «Скорей, бегите сюда, возвращайтесь, здесь обалдеть чего творится, умора!!». Люди начали прибегать, зал набился битком. И все начали хохотать! Никогда, ни до, ни после, ничего подобного со мной не происходило. Мне казалось, что от каждого пальца моей руки тянутся золотые, светящиеся нити, которые держат весь зал.
Я закончила рассказ под шквал аплодисментов. Зал аплодировал стоя, кричали «браво». И ночью, вернувшись в гостиницу, я узнала, что мне единогласно присудили золотую медаль и премию имени Аркадия Райкина за лучшее прочтение юмористического рассказа. На медали есть надпись, которая стала моим жизненным девизом: «Смехом исправлять нравы». А Аверченко стал моей путеводной звездой. После этого случая я с головой окунулась в его книги и, много лет работая в театре, мечтала, как было бы хорошо сыграть эти потрясающие рассказы, пьесы, чтобы люди хоть на минутку забыли свои тяжкие раны и рассмеялись от души!
-И вот вы написали инсценировку рассказов Аверченко, но решили в спектакле оживить и его самого. Почему в качестве биографического фона выбрали константинопольский период, а не, скажем, благополучные петербургские годы писателя?
-Благополучное течение жизни – бесконфликтно, а значит малосценично. А константинопольский, беженский период – это настоящая драма. Он ярче всего показывает грань между жизнью и смертью. Это пир во время чумы. Аверченко видел смешное во всем. И даже в двух шагах от смерти он не падал духом, не переставал улыбаться. «Перелетные птицы» - артисты труппы писателя и он сам - изначально были обречены, но лучше умереть на взлёте...
В нашем спектакле трагическое и комическое тоже идут рядом. Грустный биографический фон разбавлен невероятно смешными миниатюрами Аверченко, которые я отбирала, в первую очередь, руководствуясь собственным чувством юмора. Там даже изобретать нечего - нужно только дать писателю правильно прозвучать, учесть все его пожелания, ремарки - и готово! Раскаты хохота!
-Судя по аншлагам и зрительским отзывам, «Гнездо перелетных птиц» имеет большой успех. В чем секрет, по-вашему?
Наш спектакль нужен зрителям, как глоток свежего воздуха, как бокал шампанского, как «сон золотой». Людям нужен юмор, хороший юмор! Им нужен Аверченко - сочный, вкусный, искромётный, точный и при этом невероятно глубокий. Рада, что нам удалось подарить этого автора зрителям.
-Спасибо, Виктория, процветания «Гнезду перелетных птиц»!
-Спасибо. Будем стараться. Большой привет Севастополю, где сто лет назад появился возрожденный нами театр!
С Викторией Склянченковой беседовала Виктория Миленко, биограф Аркадия Аверченко из Севастополя.
Интервью напечатано в газете Законодательного собрания г. Севастополя в рубрике, посвященной Дню смеха.
https://sevzakon.ru/view/pressa/gazeta/yanvar_20191/n_12_2013-_subbota/