27 декабря 2018
Московский театр «Сфера» известен не только проникновенными и подробными постановками прозы, но также своей атмосферой удивительного взаимопонимания артистов и публики. В декабре в театре выходит премьера – спектакль по повести Ф.М. Достоевского «Дядюшкин сон» в постановке главного режиссера «Сферы» Александра Коршунова. В интервью «Театральной афише столицы» Александр Викторович рассказал о новом спектакле и о том, чем живет «Сфера» сегодня.
- Александр Викторович, «Дядюшкин сон» - первое появление Достоевского в репертуаре «Сферы»? Почему вы обратились к нему сейчас?
- Появление «Дядюшкиного сна» в нашем театре мне кажется закономерным, ведь «Сфера» начиналась с замечательных «Бедных людей» Достоевского в постановке Е.И. Еланской, это абсолютно наш, «сферический», очень русский автор, нами любимый. Это мое первое обращение к Достоевскому в качестве режиссера, но как актер я играл Мозглякова в Малом театре, в начале 90-х, в спектакле «Дядюшкин сон» Александра Четверкина. Но Достоевский настолько неисчерпаем, что когда возвращаешься к произведению такого масштаба, то в нем открываются такие пласты, о которых раньше не догадывался.
- Чем для вас современен «Дядюшкин сон»?
- Во-первых, хотелось взяться не за трагическое произведение, а за комедийную постановку. Ведь у Достоевского особая природа юмора. Это по сути – трагикомедия. Современной и понятной мне кажется тема страстной потребности личного осуществления, жажды счастья, кто как его понимает, поиска нового варианта судьбы. Люди, которые живут вдали от больших городов, в неком, можно сказать, «сонном болоте» одержимы желанием оттуда вырваться, ухватить птицу счастья за хвост.
- Вы руководите «Сферой» уже пять лет. Что для вас является главным в преемственности и в развитии театра?
- Екатерина Ильинична Еланская создала уникальный театр , в названии которого заключена его суть, этика и эстетика. Главный принцип: «Сфера» – театр человеческого общения. Это подлинное общение может дать зрителю только театр. Поэтому появился круговой амфитеатр – особая архитектура зала, которая была специально разработана и воплощена по идее Екатерины Ильиничны. Сохранить этот принцип театра – самое главное! Но это непросто, ведь это и особая природа существования актера в спектакле, и уровень драматургии… Театр, безусловно, должен развиваться. Мы хотим, чтобы у нас постоянно появлялось новое дыхание, новая кровь, при этом стараемся выбирать людей, близких нам по режиссерскому почерку и человеческой позиции, и пока, по-моему, не ошибаемся. У нас ставят Марина Брусникина, Виктория Печерникова, Юлия Беляева, Константин Демидов, Владимир Смирнов, Владимир Аносов, готовит новую премьеру Глеб Черепанов. Каждый из приходящих режиссеров приносит что-то новое, и в то же время продолжает развитие основополагающих принципов «Сферы». Ведь формы общения со зрителем могут быть разными, важно, чтобы это взаимодействие было всегда.
- Будучи актером одного театра и руководителем другого, как вы расставляете свои приоритеты? Нет ли у вас сожалений, что приходится меньше играть на сцене Малого театра?
- Сегодня приоритеты мои определены четко. Главное – руководство «Сферой». Тут внутренних разногласий у меня нет: я этого хотел, и коллектив театра хотел, чтобы я руководил театром, когда обращался в Департамент культуры с этой просьбой. Что касается каких-то сожалений – всякое бывает. Я стараюсь всё совмещать. Не хочется отказываться от актерской работы, и в театре, и в кино, но порой приходится. А еще я преподаю в Театральном училище имени Щепкина, в Мастерской имени Виктора Ивановича Коршунова, моего отца. Совмещать преподавание с работой в театре тоже бывает трудно, но я стараюсь и от этого не отказываться, это продолжение дела отца, который возглавлял эту мастерскую 55 лет.
- Какая актерская работа в вашей судьбе была самой сложной, самой важной?
- Одной из таких ролей был и остаётся Лётчик в «Маленьком принце» Экзюпери в «Сфере». Я тогда впервые встретился в работе с мамой, как с режиссером, она очень много во мне открыла и перевернула. Так же было и в «Докторе Живаго». В Малом театре такими ролями были Треплев в «Чайке», Мастаков в «Чудаках», Кисельников в «Пучине». Это мощные роли, которые оказывают влияние на всю жизнь.
- Что именно открыла в вас работа с вашей мамой, Екатериной Ильиничной Еланской?
Мама была очень эмоциональным и требовательным режиссером, работать с ней было нелегко. Были моменты и внутреннего конфликта, и спора. Но она меня всегда убеждала в своей правоте и в том, что нужно в себе преодолеть, чтобы чего-то добиться. Наша актерская, да и режиссерская профессия - исповедальная, и по-настоящему ценно на сцене то, о чем в жизни ты не можешь рассказать никому, а в спектакле ты это выскажешь, сыграешь и проживешь. В работе открывается то, что мы, может быть, не скажем друг другу в повседневной жизни. Для меня «Маленький принц» – как второе Евангелие, в нем есть свод жизненных законов и принципов существования, гениально открытых и иносказательно описанных Экзюпери. Именно после встречи с мамой в этой работе мне показалось, что нужно что-то поменять в жизни, начать заново, я ушел тогда из Нового драматического театра «в никуда». Это был очень важный жизненный этап.
- Вы много снимаетесь в кино. Какие качества считаете важными в предлагаемых вам работах?
- Прежде всего, важен сценарий, его тема, уровень. Хочется, чтобы и роль была по-человечески интересной и что-то в тебе открывала или хотя бы не казалась тебе чужой. Конечно, бывает иной раз так, что вначале ты роль не чувствуешь, а потом режиссер тебя убеждает, и получается что-то любопытное. Так было, скажем, с Николаем Николаевичем Досталем в «Завещании Ленина», когда я встретился в первый раз с этим замечательным режиссером. Он предложил мне сыграть роль начальника лагеря – сугубо отрицательную роль в том фильме про Варлама Шаламова. Я поехал тогда отказываться: роль этого негодяя показалась мне однозначной и чужой. А Николай Николаевич стал меня убеждать, что ведь это материал про Шаламова, глубокий, важный, который мы должны сделать, это наша миссия. И я согласился и стал находить для себя в этом образе какое-то внутреннее оправдание и логику. И что-то получилось. Поэтому роль для меня не должна быть непременно положительной или героической, хорошо, когда в ней есть разные проявления, сложность и глубина.
- Зритель театра «Сфера» - какой он?
- Я очень рад, что у нас есть наш зритель, очень преданный и серьезный, влюбленный в «Сферу» и ощущающий потребность в том, чтобы к нам приходить. Приятно то, что этот круг расширяется, приходят новые люди. Но наш зритель – это зритель, который нуждается в настоящем человеческом общении. И мы хотим, чтобы мы были ему нужны и интересны.
Валерия Гуменюк
Журнал "Театральная афиша столицы"
- Александр Викторович, «Дядюшкин сон» - первое появление Достоевского в репертуаре «Сферы»? Почему вы обратились к нему сейчас?
- Появление «Дядюшкиного сна» в нашем театре мне кажется закономерным, ведь «Сфера» начиналась с замечательных «Бедных людей» Достоевского в постановке Е.И. Еланской, это абсолютно наш, «сферический», очень русский автор, нами любимый. Это мое первое обращение к Достоевскому в качестве режиссера, но как актер я играл Мозглякова в Малом театре, в начале 90-х, в спектакле «Дядюшкин сон» Александра Четверкина. Но Достоевский настолько неисчерпаем, что когда возвращаешься к произведению такого масштаба, то в нем открываются такие пласты, о которых раньше не догадывался.
- Чем для вас современен «Дядюшкин сон»?
- Во-первых, хотелось взяться не за трагическое произведение, а за комедийную постановку. Ведь у Достоевского особая природа юмора. Это по сути – трагикомедия. Современной и понятной мне кажется тема страстной потребности личного осуществления, жажды счастья, кто как его понимает, поиска нового варианта судьбы. Люди, которые живут вдали от больших городов, в неком, можно сказать, «сонном болоте» одержимы желанием оттуда вырваться, ухватить птицу счастья за хвост.
- Вы руководите «Сферой» уже пять лет. Что для вас является главным в преемственности и в развитии театра?
- Екатерина Ильинична Еланская создала уникальный театр , в названии которого заключена его суть, этика и эстетика. Главный принцип: «Сфера» – театр человеческого общения. Это подлинное общение может дать зрителю только театр. Поэтому появился круговой амфитеатр – особая архитектура зала, которая была специально разработана и воплощена по идее Екатерины Ильиничны. Сохранить этот принцип театра – самое главное! Но это непросто, ведь это и особая природа существования актера в спектакле, и уровень драматургии… Театр, безусловно, должен развиваться. Мы хотим, чтобы у нас постоянно появлялось новое дыхание, новая кровь, при этом стараемся выбирать людей, близких нам по режиссерскому почерку и человеческой позиции, и пока, по-моему, не ошибаемся. У нас ставят Марина Брусникина, Виктория Печерникова, Юлия Беляева, Константин Демидов, Владимир Смирнов, Владимир Аносов, готовит новую премьеру Глеб Черепанов. Каждый из приходящих режиссеров приносит что-то новое, и в то же время продолжает развитие основополагающих принципов «Сферы». Ведь формы общения со зрителем могут быть разными, важно, чтобы это взаимодействие было всегда.
- Будучи актером одного театра и руководителем другого, как вы расставляете свои приоритеты? Нет ли у вас сожалений, что приходится меньше играть на сцене Малого театра?
- Сегодня приоритеты мои определены четко. Главное – руководство «Сферой». Тут внутренних разногласий у меня нет: я этого хотел, и коллектив театра хотел, чтобы я руководил театром, когда обращался в Департамент культуры с этой просьбой. Что касается каких-то сожалений – всякое бывает. Я стараюсь всё совмещать. Не хочется отказываться от актерской работы, и в театре, и в кино, но порой приходится. А еще я преподаю в Театральном училище имени Щепкина, в Мастерской имени Виктора Ивановича Коршунова, моего отца. Совмещать преподавание с работой в театре тоже бывает трудно, но я стараюсь и от этого не отказываться, это продолжение дела отца, который возглавлял эту мастерскую 55 лет.
- Какая актерская работа в вашей судьбе была самой сложной, самой важной?
- Одной из таких ролей был и остаётся Лётчик в «Маленьком принце» Экзюпери в «Сфере». Я тогда впервые встретился в работе с мамой, как с режиссером, она очень много во мне открыла и перевернула. Так же было и в «Докторе Живаго». В Малом театре такими ролями были Треплев в «Чайке», Мастаков в «Чудаках», Кисельников в «Пучине». Это мощные роли, которые оказывают влияние на всю жизнь.
- Что именно открыла в вас работа с вашей мамой, Екатериной Ильиничной Еланской?
Мама была очень эмоциональным и требовательным режиссером, работать с ней было нелегко. Были моменты и внутреннего конфликта, и спора. Но она меня всегда убеждала в своей правоте и в том, что нужно в себе преодолеть, чтобы чего-то добиться. Наша актерская, да и режиссерская профессия - исповедальная, и по-настоящему ценно на сцене то, о чем в жизни ты не можешь рассказать никому, а в спектакле ты это выскажешь, сыграешь и проживешь. В работе открывается то, что мы, может быть, не скажем друг другу в повседневной жизни. Для меня «Маленький принц» – как второе Евангелие, в нем есть свод жизненных законов и принципов существования, гениально открытых и иносказательно описанных Экзюпери. Именно после встречи с мамой в этой работе мне показалось, что нужно что-то поменять в жизни, начать заново, я ушел тогда из Нового драматического театра «в никуда». Это был очень важный жизненный этап.
- Вы много снимаетесь в кино. Какие качества считаете важными в предлагаемых вам работах?
- Прежде всего, важен сценарий, его тема, уровень. Хочется, чтобы и роль была по-человечески интересной и что-то в тебе открывала или хотя бы не казалась тебе чужой. Конечно, бывает иной раз так, что вначале ты роль не чувствуешь, а потом режиссер тебя убеждает, и получается что-то любопытное. Так было, скажем, с Николаем Николаевичем Досталем в «Завещании Ленина», когда я встретился в первый раз с этим замечательным режиссером. Он предложил мне сыграть роль начальника лагеря – сугубо отрицательную роль в том фильме про Варлама Шаламова. Я поехал тогда отказываться: роль этого негодяя показалась мне однозначной и чужой. А Николай Николаевич стал меня убеждать, что ведь это материал про Шаламова, глубокий, важный, который мы должны сделать, это наша миссия. И я согласился и стал находить для себя в этом образе какое-то внутреннее оправдание и логику. И что-то получилось. Поэтому роль для меня не должна быть непременно положительной или героической, хорошо, когда в ней есть разные проявления, сложность и глубина.
- Зритель театра «Сфера» - какой он?
- Я очень рад, что у нас есть наш зритель, очень преданный и серьезный, влюбленный в «Сферу» и ощущающий потребность в том, чтобы к нам приходить. Приятно то, что этот круг расширяется, приходят новые люди. Но наш зритель – это зритель, который нуждается в настоящем человеческом общении. И мы хотим, чтобы мы были ему нужны и интересны.
Валерия Гуменюк
Журнал "Театральная афиша столицы"