11 июня в Москве в театре «Сфера» состоялся премьерный показ спектакля «Фиеста» по одноименному роману Эрнеста Хемингуэя. Нам удалось протолкнуться сквозь толпу восхищённых зрителей и поговорить с режиссёром Юлией Беляевой о её спектакле. Почему она решила взять произведение именно этого автора, раскрыть смысл которого невероятно сложно. Ведь у каждого читателя, познакомившегося с романом «Фиеста» складывается различное представление о характере героев. Что она хотела нам сказать? Только ли интересная история важна для Хемингуэя и для Юлии Беляевой?
-Почему Вы решили поставить именно этот спектакль?
-Мне кажется, это самый интересный, самый близкий мне и самый откровенный роман Хемингуэя. Он самый первый, самый болезненный и наименее прикрытый. Автор там оголён до такого, что своего главного героя делает физически неполноценным. Это просто какая-то сверхбесперспективность, скажем так. И этот эпиграф о потерянном поколении, когда мы собрались ставить это произведение, оказался для нас самым важным. Потому что мы здесь собрались все практически ровесники. И нам понятна потерянность того поколения, которое живёт в предвкушении войны и в последствиях войны: Первой мировой, Второй мировой. Какой-то бомбы, которая вот-вот должна взорваться. Без сомнения есть некая параллель с нашим нынешним временем, когда непонятно, кому верить. Вокруг одна ложь и абсурд. И ощущение того, что должен произойти какой-то переворот, конец света, сейчас присутствует так же, как и тогда. Поэтому для всех артистов есть личностное понимание, что значит потерянность. Во что верить? Нет Бога? Нет страны? Нет семьи? Что остаётся? А остаётся ничего, по сути. Это происходит с персонажами, которые неистово пытаются найти себе хоть какую-то основу, хоть какие-то ценности в жизни. Не все их находят , но солнце тем не менее восходит. И надежда, конечно, есть, потому что есть любовь, есть творчество, есть сочувствие. И они не бездушные циничные существа, а просто потерянные люди.
- А есть какие-нибудь герои, которые близки Вам по характеру?
- На самом деле в процессе репетиций я полюбила всех! И не просто полюбила, а идентифицировала себя с каждым из персонажей. Самое интересное, что и каждый артист полюбил все роли. Ребята с таким остервенением, желанием играли то за себя, то за Брет, то еще за кого-то. И не для того, чтобы ему дали эту роль играть, а просто, чтобы играть. Ведь все связаны одной проблемой, одной мыслью, одним неверием. И поэтому происходил какой-то постоянный обмен ролей на репетиции. Конечно, шутку, но, тем не менее, живой процесс. Точно так же, когда выпускаешь спектакль, все начинают говорить фразами из этого спектакля. Чаще всего своего персонажа, а в данном случае, в нашем случае, говорили фразами всех, и иногда получался целый разговор на цитатах. И эта общая тема их объединила, открыла им ключевые и потайные моменты в своих и чужих ролях, и, в конце концов, все были всеми.
- А сложно было репетировать это спектакль?
- Невозможно! Ужасно сложно! Когда мы первый раз прочитали, мне кажется, все сказали: «Ну, классно, конечно, а как это делать?» И долго въезжали, долго бродили. Были этапы кардинального переворота. Мы всё меняли, переделывали. Потом опять возвращали старое, потом опять переделывали. И всё копались в каких-то мелочах. Путь был очень сложным, потому что Хемингуэй очень просто пишет, а за этой простотой скрывается большое количество различных пластов. И докапываешься до одного, понимаешь, что там еще что-то, а там ещё что-то. И это так интересно. Мы сейчас сыграли премьеру, но у этого спектакля очень большие перспективы, именно потому, что там можно рыть и рыть дальше, находить какие-то вещи, объёмы. На самом деле, когда я брала этот роман, я не понимала, как это будет сложно. Не понимала, насколько Хемингуэй глубокий.
-Какая сцена была для Вас самой сложной? Какая самой интересной?
- Самая любимая моя сцена – это сцена в церкви. Хотя в самой начальной инсценировке её не было. Потому что кажется, что она не событийная, но на самом деле она очень событийная. Родилась эта сцена очень легко, потому что уже столько всего пережили. К ней мы подошли с облегчением. Очень сложная сцена с чучелами. Я считаю, что она не найдена, потому что она, по сути, вне сюжета. И то, что должны играть ребята, это, как раз, время. Это здесь и сейчас. Это не мои какие-то предлагаемее обстоятельства. «Вот я полюбил женщину, она меня не любит. Вот предлагаемые обстоятельства, и я выхожу с ними на сцену!» А здесь «Я журналист, соглядатай и у меня шок, от того, что в мире происходит!» Это ситуация «над», и артисту играть её не философски, а именно конкретно - очень непростая задача. Мне кажется, мы до конца не вскрыли смысл этих чучел. Думаю, там смыслов и остроты в разы больше, чем то, что мы сейчас играем. Но мы на пути, мы об этом говорим, копаемся, и каждый раз что-то происходит по-новому. Мне кажется, это сложная сцена и важная именно для темы, а не для сюжета.
-То есть иногда сложнее поставить сцены, которые зритель, может, даже не запомнит, не уделит им внимания?
- Для актёров и режиссёров они не проходные. Да, они не сюжетообразующие, но в них заключён характер произведения и его смысл. У Хемингуэя сюжет вторичен. А важна, как раз, тема. В спектакле это сделать сложнее, потому что приходит зритель, и он следит за сюжетом, за историей. Но при этом самое сложное, как не потерять вот эту главную мысль, какую тему, какой диалог затевает Хемингуэй. Поэтому эти сцены создают вертикаль, не только горизонталь сюжета, но и вертикаль.
-Но, не смотря на то, что сложно было репетировать, Вы довольны игрой актёров и тем, как прошла премьера?
- Многое двинулось в лучшую сторону. На спектакле у ребят получилось то, что не получалось на репетициях. И это был очень непростой момент для всех. Все очень стараются, я это вижу. Я рада, что видна у каждого персонажа, с которым мы сейчас работаем. И мне нравится тот рабочий запал. Все немножечко устали, безусловно, но все очень хотят. И от этого приходит большая радость, что всё склеилось в спектакле. Пусть где-то шероховатости, где-то недопонято, где-то чего-то не хватает. Но так бывает всегда! Я очень довольна тем, как ребята сейчас работают! Им хочется, а это самое драгоценное!
Юлия Беляева открыла невидимые некоторым зрителям моменты в произведении Хемингуэя. Ведь сейчас мы очень часто читаем книги, смотрим фильмы и спектакли, не задумываясь, зачем. Мы следим только за сюжетом, иногда не предполагая, что за на первый взгляд обычной историей скрывается важный смысл, который хотел донести нам автор или режиссёр.
Автор: Маргарита Коробкина